Скачать все интервью в одном архиве

Том 1
Том 2
Том 3

Электронное издание (открыть)

Обычно, цель предисловия – предварить изложение содержания книги кратким описанием того, что ожидает читателя. Я попытался это сделать и не справился, в любом варианте получается очень длинно. Поэтому решил ограничиться рассказом о том, как возник и развивался настоящий историко-биографический проект, и сухим перечислением важнейших структурных элементов 3-томника. Два эти сюжета дают представление о проблематике проведенного исследования и о том, как она складывалась.

Мое движение к изучению истории современной советской/российской социологии в опоре на биографии тех, кто ее создавал и создает, началось очень давно.

Интерес к биографиям ученых возник у меня на рубеже 50-х – 60-х годов и фактически никогда не исчезал. Летом 1959 г. после окончания школы, перед самым поступлением на математико-механический факультет Ленинградского университета молодой физик-ядерщик рассказал мне о двух книгах. Автором первой является один из крупнейших физиков ХХ века Эрвин Шредингер, второй – физик, работавший в Принстоне с Эйнштейном, и популяризатор науки – Леопольд Инфельд. Эти работы были трудны для выпускника школы, но, поступив в университет, я вскоре осилил их, более того, они стали для меня настольными. Монография Шредингера [1], физическое введение в генетику, определила мой интерес к прикладной математике, биологии и наукам о человеке. Инфельд рассказал о гениальном математике Эваристе Галуа [2], погибшем на дуэли в 21 год. Несколько страниц, написанных им за пару дней до гибели, содержали основы теории групп, раздела математики, без которого не было бы современной физики. Эта книга породила во мне интерес к изучению творчества ученых, к истории науки.

Социологией я начал заниматься в начале 1968 г., но могло так случиться, что в связи с отъездом в Америку в 1994 году моя работа в этой области науки оборвалась бы. Должно было произойти многое, чтобы лишь через десять лет мои интересы к обоим этим исследовательским направлениям – социологии и истории науки – встретились и возникла тема, расположенная в «точке» их пересечения. В иных обстоятельствах приведенная автобиографическая информация казалась бы лишней, но в данном случае я счел необходимым ее привести, так как сказанное во многом определило методологию и содержание предлагаемой работы.

Цепочка событий, которые привели меня к изучению истории современной российской социологии, начала завязываться далеко от этой темы в начале 2000 года. Тогда в российской и американской русскоязычной прессе обсуждались возможные итоги предстоящих в России президентских выборов, в частности, затрагивалась тема доверия к прогнозам, построенным на опросах общественного мнения. В связи с этим мне показалось интересным изучить статистику электоральных прогнозов Джорджа Гэллапа и написать заметку о том, что при выполнении определенных методических правил социологические прогнозы оказываются верными и точными. Небольшой очерк по итогам этого анализа был опубликован в марте 2000 г. в двух русскоязычных газетах Сан-Франциско и Филадельфии.

Затем захотелось узнать больше о Гэллапе: сквозь сухую информацию биографических справочников и энциклопедий проступала незаурядность его личности, множественность его профессиональных интересов, высочайшая креативность и продуктивность, вера в то, что изучение общественного мнения служит развитию демократии в стране. Но желание написать о Гэллапе возникло не в связи с осознанием некоей научной цели, но лишь потому, что в 2001 г. – так получилось – исполнялось сто лет со дня его рождения. Написал, и, как это часто случается, проведенная работа стала стимулом к новым поискам.

До отъезда в Америку я свыше двух десятилетий занимался анализом методов измерения общественного мнения и участвовал в организации многих опросов. Тем не менее, несколько месяцев потребовалось на поиск и обозначение общих рамок методологии изучения жизни и творчества Гэллапа, позволяющей синтезировать движение в исходном и давно знакомом мне методико-технологическом направлении и в новом для меня — историко-биографическом. В общих чертах эта методология сводилась к тому, чтобы при анализе становления гэллаповской процедуры опроса максимально учитывать «человеческий фактор», а при рассмотрении биографии Гэллапа по-возможности детальнее изучать среду его деятельности, в частности его окружение.

Указанные общие методологические ориентиры в процессе работы начали активно формировать характер историко-биографического исследования: его предмет, географию, хронологию, источники информации и стиль изложения. Ряд неожиданных сюжетов, которые пришлось распутывать уже в начале исследования, подвели меня к осознанию того, что исследователь должен быть постоянно готов не просто к уточнению предметно-объектной направленности его поисков, но и к принципиальному семантическому и временному расширению обследуемого им социокультурного пространства.

Постепенно накапливался опыт историко-науковедческих исследований и некоторые навыки биографических изысканий. В июне 2004 года я был в Петербурге, выступал на конференции по изучению общественного мнения и докладывал первые результаты моих биографических поисков. Пребывание в России заставило меня задуматься о необходимости расширить географию проводившегося исследования и обратиться к истории изучения общественного мнения в СССР.

В том году исполнялось 75 лет Б.А. Грушину, инициатору первых опросов общественного мнения в СССР и автору давно признанных в нашей стране классическими книг по феноменологии массового сознания и методам его анализа. Потому мне показалось целесообразным, более того – необходимым прервать на пару месяцев исследования истории американских опросов общественного мнения и подготовить статью о творчестве Грушина. Все старые книги Грушина у меня были, а только что вышедшую тогда первую часть второго тома его «четырехкнижия» он подарил мне, когда я был в Москве. Я позвонил ему и сказал, что буду писать о нем и обращусь к нему, если у меня возникнут вопросы. Работа оказалась очень трудной: мне впервые предстояло написать об активно действующем социологе, с которым меня к тому моменту связывали два десятилетия добрых профессиональных и человеческих отношений. К тому же, хотя поводом для написания статьи была «круглая» дата, материал ни по жанру, ни по стилю не планировался как юбилейный; это было историко-науковедческое исследование биографической направленности. Да и Грушин был таким человеком, что ничего «юбилейного» о себе без сарказма никогда бы не принял.

В конце лета статья о Грушине [3] была опубликована в петербургском социологическом и маркетинговом журнале «Телескоп», тогда же его издатель М.Е. Илле предложил мне подумать о создании рубрики по современной истории российской социологии. Эта идея показалась мне заманчивой, в целом она не противоречила моим научным интересам. Я согласился, хотя с моей стороны это было авантюризмом, и написал небольшую заметку, в которой не столько оконтурил тематические границы нового раздела журнала, сколько объяснил самому себе, почему такая рубрика необходима. «Программная» заметка [4] была опубликована осенью 2004-го, однако на тот момент исторический проект выглядел фантазией. Никаких материалов для нового «департамента» журнала не было, и его наполнение казалось проблематичным по сути и далеким – по времени.

Через пару недель после опубликования в Петербурге статьи о Грушине я получил журнал по почте, перечитал текст и лишь тогда решился показывать его Грушину. Он знал о готовившейся статье, но с ним я ничего не согласовывал и рабочие варианты текста не высылал. Я позвонил Грушину, чтобы узнать, как его жизнь, он сказал, что вскоре будет в Америке. Тогда мне захотелось сделать ему сюрприз, и я отправил журнал его дочери, живущей в Вашингтоне. Через какое-то время он мне позвонил и сказал, что прочел, нашел ряд неточностей, но в целом согласился с моим изложением его жизни и работы. Услышав это, я вздохнул с облегчением... и разослал электронный вариант статьи социологам, лично знавшим Грушина на протяжении многих лет.

Вскоре ответил Б.М. Фирсов: «Так мы друг о друге не писали...». Несколько позже откликнулся ЯдовЭлектронное письмо В.А. Ядова Б.З. Докторову от 11 декабря 2004 г.: «... я с огромным интересом прочел твою статью о Грушине, каковая далеко не только о нем, но многом другом, что важно для понимания процессов развития важнейшего направления в социологии...». На следующий день он добавил: «Пример Грушина заразителен». Я понял эти слова как предложение заняться историей отечественной социологии. И начал.

Таким образом, предложение Илле, некоторые общие заявления, сформулированные мной при обосновании концепции новой рубрики журнала, позитивное отношение к первой работе по истории советской социологии людей, к суждениям которых я давно привык прислушиваться, заставили меня искать возможности для сбора исторического материала. Прежде всего я обратился с электронными письмами ко многим коллегам из Петербурга, Москвы и других городов с просьбой вспомнить и описать прошлое и присылать мне материалы для публикации. Это обращение не было воспринято с тем энтузиазмом, на который я рассчитывал, и тогда для поддержания уже объявленной в журнале рубрики пришлось искать что-то иное. Возник план проведения серии интервью по электронной почте с российскими социологами, с которыми я поддерживал более или менее постоянную переписку и воспоминания которых были бы, по мнению издателя и моему собственному, интересны читателям «Телескопа». Тогда я еще не думал целенаправленно ни о выборке, ни о тематике интервью.

Первым, к кому я обратился с предложением поговорить о жизни, был Б.М. Фирсов; это произошло 21 августа 2004 года. Наша «электронная беседа» продолжалась свыше трех месяцев, и в первом выпуске «Телескопа» следующего года она была опубликована [5]. Сразу после новогодних праздников 2005 г. я предложил Я.И. Гилинскому провести с ним биографическое интервью. В тот момент в Петербурге была ночь, но уже через несколько минут после отправки моего письма я получил от него позитивный и обстоятельный ответЭлектронное письмо Я.И. Гилинского Б.З. Докторову от 9 января 2005 г., начинавшийся словами: «Конечно, ты задел меня за живое. Я сам давно думаю об истории натворенного нами и лично мною»[2]. Работа продвигалась стремительно, иногда в режиме прямого диалога. В конце февраля интервью было завершено и сразу опубликовано [6]. В том же номере журнала печаталась подборка материалов об умершем в 1990 г. московском исследователе общественного мнения Я.С. Капелюше [7]. Эта публикация продолжала освещение истории исследований общественного мнения в СССР, но одновременно она показывала, что содержание рубрики не сводится к публикации интервью.

Становилось ясным, что исторический проект набирает силу; необходимо было продумать алгоритм дальнейшей работы. При поддержке Илле было решено попытаться давать информацию на эту тему в каждом выпуске журнала, но решить эту задачу казалось очень сложно. Помог В.А. Ядов: в начале 2005 г. на мое предложение «поговорить о его жизни» я получил в ответ: «...благодарю за стимул осмыслить жизнь. Я был увлечен этим и, как мог, откладывал текущее. Спасибо. Жду твои замечания и советы. Many thanks»Электронное письмо В.А. Ядова Б.З. Докторову в интервале от 24 января до 10 апреля 2005 г.. Работали мы споро, текст быстро рос. В результате интервью с Ядовым было опубликовано в двух последующих номерах журнала [8], [9].

Дальше – проще: сложилась практика параллельного опроса двух-трех респондентов, и появилась возможность не торопить каждого, а форсировать лишь то интервью, которое было ближе других к завершению. К концу 2009 г., т.е за первые пять лет работы, было опубликовано свыше трех десятков интервью, несколько биографических и более 20 методолого-методических статей; общий объем публикаций — порядка 85-90 печатных листов.

Все публиковавшееся размещалось на сайтах соответствующих изданий. В 2005 г. возник онлайновый американо-российский проект «Международная биографическая инициатива», который концентрируется на истории российской социологии постхрущевского периода и методологии биографического метода [10]. Сайт создан и поддерживается бывшим ленинградцем, профессором социологии Университета штата Невада в Лас-Вегасе Дмитрием Шалиным и мною. Таким образом, проект, зародившийся на страницах «Телескопа», получил определенное международное развитие.

И когда уже было проведено множество интервью, опубликована серия статей историко-методологической направленности пришло осознание необходимости целенаправленного анализа собранной информации и суммирования предварительных построений и выводов. Кроме того, я считал необходимым собрать вместе и опубликовать тексты всех проведенных интервью, ранее разбросанных в разных журналах.

Но лишь сказка быстро сказывается, дело долго делается. Возможность реализовать давно возникший замысел позволили два обстоятельства. В 2010 году Б.М.Фирсов задумал основательно дополнить и переиздать свою книгу по истории советской социологии [11] и предложил мне написать книгу по результатам моих историко-биографических исследований. Я сразу решил воспользоваться этим предложением, и работа началась. Весной 2011 года, когда значительная часть рукописи уже была готова, но подготовка ее к печати еще не началась, Ф.Э. Шереги поддержал мое намерение подготовить онлайновую книгу, включающую в себя все интервью с социологами. В ноябре того года такая книга, содержавшая 40 интервью, была размещена на сайте, возглавляемого им Центра социального прогнозирования и маркетинга, а в первые дни 2012 года было выпущено второе ее издание, в которое были включены уже 44 электронные беседы с российскими социологами [12].

Одновременно в конце лета 2011 года было решено не ограничиваться сетевой публикацией коллекции интервью, но готовить для выпуска на дискете 3-хтомник, объединяющий в себе и эмпирическую информацию (тексты интервью), и результаты ее анализа. Теперь – о структуре этого издания.

Том 1 – «Биографии и история» - является методологическим введением ко всему проекту, и одновременно в нем представлены теоретико-эмпирические выводы проведенного исследования. Многие проблемы историко-науковедческого плана, рассматриваемые здесь, насколько мне известно, раннее не обсуждались российскими авторами прежде всего потому, что никто не стремился к столь плотному, настоятельному, манифестируемому использованию биографической информации при изучении истории отечественной социологии. К тому же никто из специалистов, разрабатывающих проблемы истории современной российской социологии, не обладал столь объемным и многоплановым массивом биографических интервью с социологами разных поколений, как созданный и представленный в настоящей книге. Замечу, биографическая информация по своей природе не может быть лишь объектом анализа, она постоянно посылает аналитикам импульсы, уточняющие их поиски. Она, с одной стороны, расширяет поле исследований, с другой – ставит предупреждающие и даже запрещающие знаки на некоторых направлениях, которые историк, биограф хотел бы прозондировать. В частности, это определяется тем, что изучается не отдаленное прошлое, свидетелей которого уже давно нет. Но прошлое, которое по меркам истории, - настоящее, и многие, наблюдавшие его и рассказавшие о нем, живы и продолжают активно работать.

Центральным и по объему, и по значению, мне кажется, является Том 2 «Беседы с социологами четырех поколений», это – тексты 44 биографических интервью, проведенных мною в 2005-2011 годах. Структура настоящего тома – проста: интервью сгруппированы по поколениям и внутри каждой возрастной когорты расположены по алфавиту.

Поясню, почему я считаю именно этот элемент 3-томника важнейшим. Прежде всего потому, что информация, содержащаяся в интервью, – первична, с годами ее ценность для понимания истории российской социологии второй половины ХХ века и начала нынешнего будет возрастать. Она может и будет добавляться и уточняться будущими историками, но она не может не учитываться ими при освещении прошлого, которое через несколько десятилетий или даже раньше будет представляться им далеким. Далее, в ходе проведенного анализа я смог описать лишь тонкий, поверхностный слой имеющегося массива биографий, и углубление в него может оказаться весьма полезным для понимания процессов становления и развития социологии в стране. В таком огромном «поле» один – не воин, мне хотелось бы, чтобы к собранным данным обратилось бы как много больше уже сложившихся и начинающих специалистов. Совместными усилиями можно многое сделать. Третье, отмечу, что чтение интервью, размышления о жизни социологов, поделившихся своими наблюдениями, воспоминаниями, может породить у читателей интерес к прошлому нашей науки, подтолкнуть их к самостоятельным историко-науковедческим поискам. Наконец, в совокупности все эти интервью – ценнейший материал для социокультурных исследований о жизни советской интеллигенции, ученых.

Название тома 3 – «Биографическое и автобиографическое» в полной мере отражает его содержание. Во-первых, в нем собраны мои статьи о творчестве и жизни нескольких социологов разных поколений: Андрее Алексееве, Геннадии Батыгине, Валерии Голофасте, Борисе Грушине, Якове Капелюше, Юрии Леваде, Владимире Ядове и представлены фрагменты переписки с Игорем Коном. Выбор этих ученых для «написания их портретов» обусловлен одним обстоятельством: мне близко их творчество и многое понятно в их поведении. К тому же, в опоре на объективные науковедческие критерии можно утверждать, что этими людьми сделано немало для развития российской социологии. Во-вторых, в этот том включены четыре долгие откровенные беседы с Владимиром Ядовым и Борисом Фирсовым, учеными и личностями, наиболее повлиявшими на характер моих научных интересов. «Разговоры через океан» раскрывают процесс формирования многих концепций и нравственных установок настоящего историко-социологического проекта. Названные четыре «электронные беседы» показывают, насколько в жизни исследователей переплетены, в какой мере неразделимы «производственное» и «внепроизводственное», или, скажем, личное. Завершают книгу материалы, объясняющие, как я шел к разработке историко-биографической тематики и что удерживает меня в ней свыше десяти лет. Сначала идут два интервью, в которых я выступаю как респондент, а затем - короткое автобиографическое эссе о моей американской жизни.

Конечно, готовя все эти материалы для настоящего издания, я испытывал желание немного доработать тексты, развить высказанные в них положения и выводы, добавить новый материал. Но, как и при работе над первыми томами, я старался воздерживаться от подобного вмешательства в написанное ранее. Ибо знаю, насколько велик соблазн улучшить портрет тех, о ком писал. И тем более – автопортрет.

Литература

1. Шредингер Э. Что такое жизнь с точки зрения физики? М.: Гос. изд. иностр. лит., 1947.
2. Инфельд Л. Эварист Галуа. Избранник богов. М.: Молодая гвардия, 1958.
3. Докторов Б. Б.А. Грушин. Четыре десятилетия изучения российского общественного мнения // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. 2004. №4. С. 2-13; см. также Том 3, С. 22-60.
4. Докторов Б. История есть, только если она написана: К открытию рубрики «Современная история российской социологии» // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. 2004. №5. С. 30-32.
5. Электронное письмо В.А. Ядова Б.З. Докторову от 11 декабря 2004 г.
6. Фирсов Б.М.: «…О себе и своем разномыслии…» // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. 2005. №1. С. 2-12; см. также Том 2, С. 535-566..
7. Электронное письмо Я.И. Гилинского Б.З. Докторову от 9 января 2005 г.
8. Гилинский Я. И.: «…Я начинал как чистый уголовник...» // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. 2005. №2. С. 2-12; см. также Том 2, С. 369-399.
9. Капелюш Я.С. (1937–1990) // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. 2005. № 2. С. 13–21.
10. Ядов В.А.: «...Надо по возможности влиять на движение социальных планет...» // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. 2005. №3. С. 2-11; см. также Том 2, С. 183-209.
11. Ядов В.А.: «...Надо по возможности влиять на движение социальных планет...». Часть 2. // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев 2005. №4. С. 2-10; см. также Том 2, С. 210-233.
12. Международная биографическая инициатива http://www.unlv.edu/centers/cdclv/programs/bios.html.
13. Фирсов Б.М. История советской социологии. 1950-1980-х годов. Очерки [Учебное пособие]. 2-е изд. СПб.: Изд-во Европейского университета